Саксофонист Гарбарек, норвежский поляк с мировым именем - его называли бы суперзвездой, если б только он когда-нибудь пожелал покататься на карусели шоу-бизнеса (а не дождётесь!). И Рига - главный город страны, которую неевропейцы чаще всего путают с Ливией или относят к Южной Америке, что для нас, рижан, куда экзотичней, нежели всю жизнь проторчать в "маленьком Париже".
История приезда Гарбарека сюда - это история любви польского солдата к норвежской фрёкен в годы Второй мировой - на фоне немецкого плена и принудительных работ в оккупированной Норвегии. "Отец так и не научил меня польскому, - улыбается Ян. - Правда, после классического колледжа (греческий, латынь и прочее) я поступил в Университет Осло на специальность "польский язык", но ... через три недели учебы - а я тогда уже был джазменом - отправился со своими музыкантами в небольшое турне. И вот теперь я здесь - сижу с вами".
Разговор происходит на четвёртом этаже рижского Hotel de Rome, в Prince Jazz Club, сразу после концерта в Большой гильдии. Затянувшийся ужин с латвийским министром культуры и какими-то ещё северными послами закончен. Гарбарек сидит за чисто убранным столом и говорит тихим голосом. Время действия - час ночи.
1. Колтрейн
 - Тенор-саксофон Колтрейна - первый звук, всерьёз затянувший меня в музыку. Теперь это уже и мой основной инструмент, хотя отдельные концерты я играю исключительно на маленьком сопрано. Такой инструмент, как мой, я больше нигде не встречал, к тому же завод, на котором он был изготовлен, давно ликвидирован. Однажды этот саксофон украли. Прямо со сцены, во время концерта. А спустя три месяца он каким-то чудом ко мне вернулся. Так и дух музыки Колтрейна - как бы всегда со мной, часть меня самого.
...Надо понимать, что такое был дух Колтрейна для уткнувшегося в радио 14-летнего Яна, если по окончании одного такого "спиритического сеанса" он бросился в ближайший книжный за самоучителем игры на саксофоне и принялся разучивать пальцовку "по бумажке". ("Когда я наконец раздобыл инструмент, я оказался абсолютно к нему готов. Я был очень, очень старательным мальчиком.")
И надо понимать, кто такой был Джон Колтрейн, перевернувший историю джаза того времени, как рука переворачивает страницу. Если музыка гения альта Чарли Паркера могла быть (и была) музыкой Стита, Маклина или Эрни Генри, а музыка тенора Лестера Янга стала музыкой, скажем, Пола Квиничета, то Колтрейн, который поставил джаз вне каких бы то ни было стилистических ограничений - это всегда только Колтрейн и никто больше.
Гарбарек уловил и до сих пор держится того главного, что Колтрейн однажды открыл для нового джаза: не музыка является носителем чувства, а человек.
2. Этноджаз
Ливерпульские "битлы" ещё вовсю заслушивались Чаком Берри, когда Гарбарек (вслед за Колтрейном, конечно же) интересовался Рави Шанкаром и индийской музыкой вообще. В шестнадцать-то лет. А три года спустя, в 1966-м, Яну удалось поджемовать с самим Доном Черри - отцом-объединителем фри-джаза с традициями мирового фольклора.
Прочувствовав гештальт1, молодой Гарбарек, и без того скептически косившийся на "вяло эротирующий свинг и простоту блюзового мазохизма" (определение парижского писателя Дмитрия Савицкого), окончательно от всего этого мелководья отвернулся и погрузился в пучину логических абстракций и ненормативных джазовых конструкций, поверяя, так сказать, внутреннюю гармонию внешней алгеброй.
Через 30 лет, сидя на четвёртом этаже de Rome, он убеждённо заявил о несомненной схожести норвежской народной музыки с музыкой ориентальной, восточной.
- Разумеется, корни любого джаза - американские. Но мне кажется, что в последнее десятилетие джаз движется, все больше вбирая в себя разнородные элементы этнической музыки - вплоть до жанров целиком. Таким образом рождается принципиально новая, мультикультурная музыка. И она сейчас интересует меня больше всего, я считаю, что принадлежу этому течению.
- Вы, вероятно, имеете в виду свою последнюю работу, альбом Visible World?
- Да, конечно. Большая часть композиций с этого альбома написана для специальных целей - например, для видеоцикла Норвежского ТВ об индейцах племени апачи. Поэтому музыкальные идеи альбома (в частности, латиноамериканские мотивы) призваны усилить визуальный ряд, сделать его ярче.
...Здесь Гарбарек здорово поскромничал: после его слов можно подумать, будто бы Visible World - работа чисто утилитарная. Рискуя впасть в другую крайность, повторим вслед за Кортасаром: "Кажется, я наконец понимаю, почему иной колокольный звон заставляет инстинктивно бухаться на колени".
3. Нонконформист
 В конце 60-х продюсер Манфред Айхер вплотную приступил к формированию уникальной звукозаписывающей структуры - ECM Records. Получилось что-то вроде гостеприимной гавани для нестандартно мыслящих музыкантов со всего света. Гарбарек тоже пришёлся ко двору, и записанный в 1970 г. на ECM альбом Afric Pepperbird вынес саксофониста за скобки норвежской местечковости, сделав ему прямо-таки международное паблисити2. (Норвегию на музыкальной карте мира тогда представляла т.н. "Большая четвёрка": Гарбарек, Рипдал, Андерсен и Кристенсен.)
В общем, Гарбареком прониклись, его начали узнавать и признавать другие именитые музыканты-композиторы, ему предлагали поучаствовать в записях, - дошло до того, что концертная премьера альбома Arbour Zena (Джаррет, Хэйден, Гарбарек и струнный оркестр) прошла на сцене нью-йоркского Карнеги-холла.
- Вы записывали альбомы вместе с Китом Джарретом, Ральфом Таунером и Махавишну Джоном Маклафлином. С The Hilliard Ensemble, чехом Мирославом Витоушем и индийцем Шанкаром. С тунисскими виртуозами Анваром Брахемом и Шавкатом Хуссейном. С гречанкой Елени Караиндру, саамской певицей Мари Бойне и многими другими. Который из проектов показался вам особенно интересным?
- Каждый.
- Не появилась ли у вас во время пребывания в Риге мысль посотрудничать с каким-нибудь нашим композитором? Или с Латвийским Национальным оркестром, как это будет делать Терье Рипдал?
- Я всегда открыт для этого. Была бы только музыка подходящая.
- Ваши выступления с традиционным составом квартета, как здесь, - не означают ли они возврат от идей этноджаза к джазовой традиции или даже джаз-року?
- Кто же знает своё будущее? Я могу попасть в какую угодно среду. Но в любые обстоятельства я всё равно привнесу нечто своё - и результат будет зависеть от совместимости предложенного мне музыкального материала с тем, что я захочу делать в тот момент. Хотя играть традиционный джаз я явно не стану.
4. Пунктиром
- Что будет дальше?
- То же, что и прежде: раз в 1-2 года буду создавать альбом, ездить в турне - правда, хотелось бы пореже. Очень уж отвлекает от осмысления сделанного и того, что ещё предстоит сделать - собственно, от сочинения новой музыки. Всё-таки трудно сбалансировать время, у меня ведь помимо музыкальных дел ещё и семья есть.
- А дети? Вы хотели бы видеть их музыкантами?
- У меня дочь, и она уже музыкант... (Смеется.)
- На чём она играет?
- Она поёт и сочиняет рок- и поп-музыку. Ей сейчас 25.
- Ваша любимая аудитория?
- Та, которая здесь.
- В записи скольких альбомов вы ежегодно участвуете? В среднем?
- В прошлом году не было ни одной. Максимум - 7-8 записей.
- А сколько их было за всю жизнь?
- Понятия не имею, не считал.
...Альбомов должно быть под 60 - 48 официальных за четверть века работы на ECM, да ещё ранних, неизданных и саундтреков наберётся с десяток. Они все очень разные, но как бы параллельны один другому: с их помощью саксофонист Гарбарек скачками продвигается к горизонту имени себя.
Дмитрий Сумароков (Рига)
1Гештальт (от нем. gestalt - форма, структура).
Гештальты - это некие целостные образования, психоструктуры, первичные элементы психики. В контексте статьи имеет значение некоей психокультурной точки отсчета, самостной картины мира, океана в капле воды и пр.
2Паблисити (англ. publicity - известность, слава, реклама).
Впервые опубликовано: журнал Fuzz (СПб), июль 1997 года
© 1997 Дмитрий Сумароков
Ссылки | Альбомы на ECM Records
Обновление: 14.03.2004
|
